Разговоры о введении единой валюты ведутся уже несколько лет, но до этого года сроки ее введения относились на 2025 г. И вдруг, как гром среди ясного неба – введение новой валюты намечается на следующий, 2016, год.
[caption id="attachment_9947" align="alignleft" width="317"]
Жарас АХМЕТОВ [/caption]
Однако мы не имеем никакой значимой информации о планах введения единой валюты ЕАЭС, за исключением заявления В.В. Путина журналистам по итогам встречи глав государств, входящих в ЕАЭС, состоявшейся в Астане 20 марта этого года: «Думаем, пришло время поговорить и о возможности формирования в перспективе валютного союза. Работая плечом к плечу, проще реагировать на внешние финансово-экономические угрозы, защищать наш совместный рынок».
Сразу же появились вопросы, на которые все еще нет ответа:
- С чего такая спешка?
- Как к инициативам В.В. Путина относятся Н.А. Назарбаев и А.Г. Лукашенко? и, наконец...
- О чем идет речь - наднациональной или новой, заменяющей национальные, валюте?
Обществу остается только гадать и строить предположения. Но некоторые вопросы, даже в условиях информационного вакуума мы можем все-таки обсудить.
Единая валюта – вопрос больше политический или экономический?
Если обратиться к истории, то введение единой валюты для нескольких государств всегда являлось результатом отношений метрополия – доминион (колония) или сеньор - вассал, т.е. отказом, полным или частичным, от суверенитета в пользу одного из государств.
Отчасти такое положение дел сохранилось и сегодня, например, английский фунт стерлинг является законным средством платежа для заморских территорий Великобритании: Гибралтар, остров Святой Елены, Фолклендские острова и т.д. Или датская крона, валюта для Гренландии и Фарерских островов.
Нельзя признать полностью самостоятельным государством и Сальвадор, национальной валютой которого является доллар США.
Наибольший интерес для нас представляет евро, единая валюта для 19 государств, входящих в «еврозону», и еще 9 за ее пределами.
Введение евро – это один из этапов довольно долгого пути европейской интеграции, венцом которой должно было стать принятие Европейской конституции, ограничивающей суверенитет стран участниц ЕС, пусть и не очень значительно. Принятие Европейской конституции сорвалось по итогам референдумов во Франции и Нидерландах в 2005 г. Непринятую конституцию заменил Лиссабонский договор 2007 г. Но, как бы там ни было, евро – скорее результат политических, а не экономических решений.
Есть ли целесообразность в создание валютного союза ЕАЭС?
Ответ на этот вопрос зависит от того, что же, в конце концов, должно быть результатом процесса интеграции России, Беларуси и Казахстана?
Если речь идет о создании единого государства, некой реинкарнации СССР, то введение единой валюты для стран-участниц, как один из этапов на этом пути, выглядит вполне логично.
Если же дело ограничивается формированием общего рынка, с сохранением полного суверенитета для стран-участниц, то валютный союз не только не логичен, но даже вреден, в чем можно убедиться, обратившись к опыту «еврозоны». Страны, входящие в зону «евро», в соответствии с Маастрихтским договором ограничены в управлении собственными бюджетами и проведении монетарной политики, что уже привело к экономическим потрясениям в Португалии, Испании, Италии, а сейчас мы являемся свидетелями бюджетной драмы в Греции.
Я повторю то, что уже многие другие высказали в социальных сетях - введение единой валюты ограничит возможности Казахстана влиять на собственную экономику, что при уже имеющихся негативных тенденциях только ухудшит состояние нашей экономики, особенно если принять во внимание выраженную антирыночную экономическую политику России.
А если принять во внимание, что у Казахстана уже отрицательное сальдо с Россией по счету капитальных операций и миграционным потокам, то при введении единой валюты следует опасаться усиление бегства капитала и оттока населения, что нанесет серьезный удар по нашей экономике.
Введение же наднациональной валюты вообще не имеет никакого экономического содержания, кроме дополнительных транзакционных издержек на содержание дополнительного бюрократического аппарата и двойной конвертации.
Можем ли мы воздействовать на процесс принятия решения?
Я надеюсь, что да, сможем. Как бы там ни было, в Казахстане сложилось экспертное аналитическое сообщество, и если оно выступит с содержательной критикой, то есть надежда, что лица, принимающие решения, прислушаются к нему.
Жарас АХМЕТОВ, экономист
(Специально для "Даланьюс")
